форум закрыт

….Весна. 20-е годы… По цветущей Донецкой степи, безмолвной и необъятной, движется казачий отряд. Блестит на солнце речная гладь, воздух чист и прозрачен, чуткие кони ушами прядут… Весна! 20-е годы. Семнадцатого века… С запада на восток движется казачий отряд. Из Польши – на "слободные" земли: целинные, ничейные, плодородные…
Впереди отряда – атаман Харько. К высокой Холодной горе направляет коня атаман. С её вершины бросает он взгляд на реку Лопань, впадающую в Уды, и на другую реку, впадающую в Лопань, на живописные озёра, на дикие заросли фруктовых деревьев…
- Что за благодатный край! – восклицает атаман Харько. –Нечасто встретишь такое преизобилие плодов земных! Чего ещё искать? Здесь и поставлю хутор: вон, хоть на той безымянной речушке!..
Так повествует старинное предание о днепровском казаке Харько – первооснователе хутора Харьков. Которое предание, пусть и не подтверждённое никакими документами, - удивительным образом вписывается в событийный контекст той эпохи!

…26 октября 1625 года. Возвращаются вверх по Днепру в родные края казаки. Позади – берега Анатолии и Колхиды, позади – жестокие морские баталии с османским адмиралом Реджит-пашой… Впереди – Куруково озеро. И внезапный, предательский удар польской армии Станислава Конецпольского!.. Несколько дней продолжалось сражение на древнем городище. Крепко бились казаки, но не стяжали победы. Старый гетман Жмайло, убитый горем, сложил с себя клейноды. Его преемник Михаил Дорошенко подписал капитуляцию. Статьи Круковского Договора сохранили за казаками, жившими выше Днепровских порогов, самоуправление и воинский уряд, однако, лишили их права дипломатических сношений, остатков флота, а также значительной части прежних земельных угодий. И не было абсолютно никаких гарантий, что удовольствовавшись Круковскими условиями, польская власть не станет замышлять дальнейшей урезки суверенных прав казачьих. Зловещая угроза порабощения нависла над казаками-черкасами, побуждая многих и многих из них уходить прочь из пределов Речи Посполитой. Кто приписался в Донское войско, кто подался на Балканы. Иных же увлекла идея освоения Слобожанщины.. То есть – пустующих земель междуречья Днепра и Дона. "Слободных", целинных, плодородных… И, при этом, слабо защищённых от внешней угрозы.
"Крымские татары, ногайцы, занимаясь своими промыслами, в этих диких степях хозяйничали как дома, в некоторых местах имели свои "города", т. е. маленькие острожки, занимаемые ими в летнее время, во время пастьбы здесь на приволье табунов конских, овец и другого скота. Увидя пришельцев, они не оставили их в покое." – писал о тех временах харьковчанин Г. Ф. Квитка-Основьяненко (очерк "Татарские набеги", СПБ, 1844 г.).
…Не привыкать атаману Харько к бою-подвигу… Часами вылёживать в засаде, сутками не вылезать из седла, щекотать длинной пикой татарских наездников, метать аркан – и уворачиваться от аркана, ставить маяки, проверять караулы, вырезывать караулы, вызволять пленников, гонять конокрадов – и самому уводить от погони… Не привыкать! Костью в горле стало для крымцев молодое казачье гнездо – и попытки его разорить предпринимались неоднократно. В конце концов, им это удавалось… Чья тут была вина, кто из дозорных прозевал неприятеля? Или. Быть может, сам многоопытный атаман в чём-нибудь просчитался? - на эти вопросы теперь уж никто не ответит… Татары подожгли хутор с четырёх сторон. В неравном бою почти все харьковчане сложили головы. Раненный атаман спасён был горсткой уцелевших казаков. Которые сумели вырваться в степь из объятого пламенем хутора: для того, чтоб всего га несколько часов отсрочить свою смерть… На берегу Северского Донца столкнулись харьковчане с татарским разъездом. Засвистали пули, блеснули клинки… Заржал атаманский конь, пронзённый крымскою стрелою. И – вместе с седоком – рухнул с крутояра в речную быстрину!...

Так гласит предание о гибели атамана Харько. Ни могильного камня над его прахом, ни записи в церковном синодике! Только смутная народная память… Ушёл в вечность доблестный атаман. По земным же его следам двинулись другие герои… И пепелищу Харьковскому уготована была незаурядная будущность!
В 1639 году явились на Северский Донец из Польши 865 участников очередного восстания. Их предводитель, гетман Острянин основал города Чугуев и Верхний Салтов, и заявил о выступлении в подданство царя Михаила Фёдоровича.
"Приехали в Белгород гетман Ятцко Остренин с сыном … и рядовые черкасы … пришли в государеву сторону … и Государь велел их устроить на вечное житьё на поле на Муравском шляху на Северском Донце, на Чугуеве городище." – повествует русская летопись. "Вечного житья", однако не получилось. Ибо через два года Острянин крупно поругался с московским наместником князем Щетининым (из-за его грубо-высокомерного отношения к обнищавшим беженцам), - и вернулся, вместе с частью своих соратников, назад в Польшу. Туда, где была им обещана амнистия. И где ждала их всех мучительная казнь!... А среди тех гетманских спутников, которые навсегда остались в России, заслуживают благоговейной памяти киевские монахи Иоасаф и Ксенофонт, выставившие близ границ Донского казачьего войска путеводную веху для гонимых казаков днепровских – уникальный Дивногорский монастырь. В толще столпов меловых (именуемых Большими и Малыми Дивами), высоко возносящихся над Тихим Доном и Тихой Сосной, трудолюбивыми старцами вырублены просторные пещеры под храмы и кельи!
"Что-то необыкновенное чувствуется в этих тихих, картинных местах! <…> Картины монастыря, этого жилища отошедших от жизни для вечности, как бы висящего в воздухе, с своими столпообразными утёсами и лесами, с каменными дорогами. <…> Я не видел ничего подобного причудливой и очаровательной красоте Дивногорска!" - восторженно писал в 1853 г. исторический романист Г. П. Данилевский. Примечательно, что в один год с основанием Дивногорского монастыря (166640), атаман Кондратий Сулима (другой сподвижник доблестного Острянина) одержал победу над крымцами и взял в плен хана Аксака. На месте татарского острожка заложил Сулима крепость Змиев (реконструкционный в 1657 г., Змиев стал в число сильнейших казачьих твердынь; в 1976 г., переименован большевиками в Готвальд). Около 1641 года казаки-черкасы основывают слободу Мерефу (к юго-западу от Харьковской пустоши). Среди первых её поселенцев видим мы Ивана Сирко, чьему имени предстояло прогреметь от Фландрии до Сибири!... В 1645 г. черкасы укрепляют заброшенную татарскую фортецию на Белом озере. И нарекают её Ахтыркой. В честь ещё одного соратника гетмана Острянина. Хорунжий Ахтырка имел неосторожность вместе с гетманом вернуться в Польшу – и был растерзан железными когтями на варшавской площади!...
"От 1643 года (…) поселения во всём <Слободском> крае значительно умножились." - констатирует Квитка-Основьяненко в статье "Основание Харькова" (впервые опубликована в альманахе "Молодик", Харьков, 1843 г.). Далее он пишет следующее:
"Наш же молодец, об основании которого здесь говориться, (…) <батько> всех городов, ещё в то время и не родился. Известна только была река Харьков, вытекающая из Росси, т. е. из Белгородской провинции, протекающая близ Основы – поселения, места, где поселился первоначально Квитка, и тут же, соединясь с рекою Лопанью, проходила далее сосновым бором и впала в реку Уды, втекающую в реку Донец".
Т. о. Квитка-Основьяненко напрочь игнорирует предание об атамане Харько, честь же первооснования города приписывает исключительно своему предку Андрею Афанасьевичу Квитке (который, согласно семейному преданию, был сыном русского боярина, бежавшего в XVI столетии из Москвы в Ригу). На берега реки Харьков Андрей Квитка пришёл года через 3-4 после того, как гетман Острянин выстроил невдалеке Чугуевскую крепость… Вообще же, если взглянуть на карту, то нетрудно заметить, что Старый Салтов, Чугуев, Змиев (Готвальд) и Мерефа полукольцом охватывают Харьков с юга и востока. Похоже, что острянинцы как-то не решались начинать новую жизнь, играть свадьбы, крестить детей "на погромном и разорённом месте". И первым, кто взялся сломать психологический барьер, стал Андрей Квитка! Его примеру вскоре последовали днепровские казаки Земборский, Ковалевский и другие. Так началось вторичное заселение хутора Харькова.
В 1646 году депутация харьковских казаков, во главе со священником Онуфрием (младшим братом Андрея Квитки), отправилась к Архиепископу Черниговскому с просьбой отрядить духовных лиц для освящения новосозидаемых храмов и фортификационных строений. Владыка благословил харьковчан чудотворной иконой Богоматери Елецкой (взятой им из Елецко-Болдиногородского монастыря, захваченного в 1635 г. униатами), сказав им на прощание:
- Благая заступница да путеводствует вас в избранное место для славы Божией, да благопоспешит в исполнении желания делателей благого предприятия, и благодатию своею да не отступит никогда от места, избранного для славы Святого имени Ея! Но да помнит каждый гражданин новостроящегося града, что в благочестии жителей зиждутся грады, устами же нечестиво живущих – раскопаются!...Цитируется по статье "Основание Харькова"). Вдумаемся, вслушаемся в эту удивительную речь – пророческую речь святого старца. О том, как гражданская свобода и порядок неразрывно связаны с народной верой и нравственностью, говорили и писали многие. Но что означают заключительные слова Владыки: "устами нечестиво живущих – раскопаются"? Отчего устами, а не руками?... Для людей XVII века это было неразрешимой загадкой… Мне же приходят на память первые строки коммунистического гимна "Интернационала", который начинается с нечестивого призыва к Люциферу ("Вставай" и т.д.), после чего выражает самонадеянную мечту: "Весь мир (…) разроем до основанья…" (в позднейшей официальной редакции русского перевода, вместо "разроем", стоит слово "разрушим"; но у Эжена Потье – всё-таки, "разроем"). Мрачные строки "Интернационала", Мрачная аналогия…
Но, может быть, к счастью для них, харьковчане середины XVII столетия не слишком задумывались о мрачном. Им казалось, что самое худое - позади, что подошли к концу полуторавековые скитания по Кавказу, Приазовью и Поднепровью. Что неисчислимые жертвы в борьбе с Турцией, Польшей и Крымом – не напрасны. Ибо отныне казаки-черкасы обретают крепкий, надёжный тыл. Так им казалось… И 14 августа 1646 г. на Холодной горе состоялась торжественная встреча принесённой из Чернигова святыни. Икону внесли в новопостроенный храм, на колокольню подняли колокол, - и над окрестными холмами впервые разнеслись чудные звуки благовеста. На следующий день местные и черниговские священники окропили святою водою участки, где надлежало построить городские ворота и башни. После чего Земборский и Ковалевский произвели артиллерийский салют, возвещая соседям: хутор Харьков отныне городом стал!... Вслед за чугуевцами и змиевцами, харьковчане также перешли в русское подданство…
Исход днепровских казаков на Слобожанщину стал более массовым в период восстания, поднятого гетманом Зиновием Михайловичем Хмельницким, прославленным в народе под именем Богдана – Богом данного… В 1651 г. казаки из Корсуня основали Краснокутск; сто казачьих семейств из местечка Ставище, Белоцерковского полка, во главе с атаманом Герасимом Кондратьевым, заложили город Сумы; а казаки из волынского города Мирополье нарекли тем же именем своё поселение на Слобожанщине … 27 июня 1651 года все вышеперечисленные общины и ряд других объединялись в новообразованное Слободское казачье войско. Его столицей в 1652 году стал город Острожск, основанный невдалеке от Дивногорского монастыря атаманом Иваном Дзинковским (выходцем из Чернигова). В административном отношении, Слободское войско было в 1654 году разделено на 4 полковых округа – Острожский (иначе - Рыбаньский), Харьковский, Сумской и Ахтырский. Выборные полковники (полковые атаманы) возглавляли военное и гражданское управление своих округов. Примечательно, что должность войскового атамана или гетмана в Слободском войске отсутствовала.. В 1664 г. на Слобожанщину эмигрировал полковник Яков Черновец (противник правобережного гетмана Павла Тетери), основавший город Балаклею, ставшую центром нового - Балаклейского полка. В 1666 году, оставив на время кошевое атаманство, вернулся из Запорожья на Слобожанщину Иван Дмитриевич Сирко – дабы возглавить вновь учреждённый Змиевский полк, выделившийся из состава Харьковского полка (в 1671 г. Змиевский полк прекратил самостоятельное существование, будучи снова присоединён к Харьковскому). …В оперативном плане, слободские полковники подчинялись белгородскому воеводе. Взаимоотношения с которым были далеко не безоблачными. Не всегда ладили полковники и друг с другом. Го про общее дело, завещанное старым Харько, ни на миг не забывали они!... Прочно заняв водораздел Днепра и Дона, слобожане преградили крымским хищникам сухие пути (шляхи и сакмы) в Центральную Россию: слобода Рубежная (основ. в 1660 г.), города Савинцы (основ. в 1671 г.), Белополье (1672), Волчанск (1674). Колмак (1680) встали прямо на татарских тропах… Близ каждого укрепления, каждого хутора сооружались, по древнему казачьему обыкновению, маяки из хвороста и соломы, пропитанных смолой и дёгтем: для своевременного оповещения о татарской угрозе!...
В 1680 году преставился запорожский кошевой Иван Сирко, неустанный радетель родного края. И тут же Слобожанщина подверглась массированному натиску крымских татар! Но в жестокой битве под Золочёвом их наголову разбил Харьковский полковник Григорий Донец-Захаржевский – и преследовал врагов вплоть до Гузун-кургана (крутая меловая гора над донецкой излучиной). Здесь воздвиг он крепость Изюм, ставшую южным форпостом Слободского войска. В Изюм в 1682 г. перенесён был центр Балаклейского полка. Избранный полковником Изюмским, Донец-Захаржевский ещё 20 лет мерился с силой с татарами – и неизменно брал над ними верх. В 1688 и 1692 годах крымцы подступали к Змиеву, в 1697-м к Харькову, но всякий раз принуждаемы были удалиться восвояси!
…Создав живую преграду Крымской орде, казаки-слобожане оказали важную услугу Российскому Царству. Неоценимую услугу! И – будем говорить откровенно – неоценённую… В 1711 г. Пётр I щедрой рукой наделил перешедших в русское подданство молдавского князя Дмитрия Кантемира и его приближённых чернозёмными угодьями. Не из казённых земель наделил – из резервов Харьковского полкового округа! А в 1718 г. Слобожанщина и вовсе была расчленена: Харьковский, Ахтырский и Сумской округа вошли в состав Киевской губернии, Изюмский и Острогожский отошли к Воронежской… При Петре I слобожане добились восстановления территориальной целостности края, - но уже в царствование Анны I начались новые стеснения: налоговый гнёт, запрет на заселение и обработку резервных земель, непосильные трудовые повинности. В указе от 12 марта 1732 года цитируются донесения Ахтырского и Харьковского полковников о том, что "рабочих на<оборонительную> линию в том числе, какое высылалось в 1731 году, прислать невозможно, п. ч. Многие черкасы-казаки, (…) для избежания наряда на линию, разбежались врозь". Многозначительная цитата…
В том же 1732 году столицей Слобожанщины стали сумы. В 1736 г. Слобожанщина подвергалась крымскому набегу: татары в 3-й уже раз безуспешно пытались взять Змиевскую крепость… В 1743 г. Елизавета Петровна отменила стеснительные для слобожан узаконения Аннинской эпохи. Столица же Слобожанского войска перенесена была в Харьков – туда, где зачалась в 1626 г. Слобожанщина!.. Несколько лет был Харьков хутором, был пепелищем, снова хутором был, 5 лет – вольным городом, 92 года - полковым центром. А вот столицей войсковой – всего лишь 22 года! Такая судьба… Ибо 28 июля 1765 г. – указом Екатерины II – Cлободское войско было упразднено, казачьи полки переформированы в регулярные гусарские, органы выборного управления и суда ликвидированы… Так распрощалась Слобожанщина со своей стародавней "слободой", так завершилась славная история Слободского казачьего войска! Так за полтора века до красной чумы осуществлён был первый в России опыт "расказачивания". Пусть, и не такой кроваво-геноцидный, как ныне широко известные действия ленинской и сталинской власти…
Закатилась звезда Слободского казачьего войска. Но, несмотря ни на что, годы и годы спустя, продолжали выпархивать из разорённого гнезда могучие птенцы . Вспомним генерала Егора Петровича Ковалевского (1809†1868), инженера и путешественника, воина, художника и дипломата! Вспомним генерала Герасима Алексеевича Колпаковского (1819†1896), основателя и первого Наказного атамана Семиреченского казачьего войска! Вспомним профессора Дмитрия Ивановича Яворницкого (1855†1940), неустанного собирателя и хранителя запорожских реликвий! Вспомним генерала Ивана Павловича Калмыкова (1890†1920), Войскового Атамана Уссурийского казачьего войска, зачинателя Белого движения в Приморской области! Вспомним безымянных изюмских повстанцев 1919 и 1923 годов! Вспомним Григория Колесникова, ставшего в 1921 году командующим Конно-Партизанской Армией Тамбовского края! Вспомним харьковского партизанского атамана Смурного, бившегося с большевиками в 1925 году! Вспомним безымянных острогожских повстанцев 1929 года! Вспомним харьковских кобзарей, расстрелянных чекистами в 1933-м! И иных многих…
ВЕЧНАЯ СЛАВА ГЕРОЯМ И МУЧЕНИКАМ СЛОБОЖАНЩИНЫ! И ВЕЧНАЯ ПАМЯТЬ!

К. Э. Козубский